– Ну так что, я приеду? – интересуется Лена спустя пару минут моего молчания.
– В другой раз, – спешу ее осадить и отлипаю от стойки, к которой пристал намертво в ожидании, когда она уйдет.
– Не поняла? – обескураженно спрашивает и даже приподнимается со своего места, чтобы смотреть мне в глаза не снизу вверх.
Почему-то женщины думают, что если будут разговаривать с мужчиной так, у них автоматически назреет равенство, и они смогут диктовать свои условия.
– Ну что ты не поняла, Лен? Я не сплю с теми, с кем работаю.
– Ты со мной не работаешь, – тут же отвечает и добавляет. – Сам же звал только что.
Да, звал. Сам не знаю, почему. Наверное, чтобы показать Ане, что забыл, что она мне безразлична и что у меня есть варианты куда лучше.
– Пока, – машу ей рукой и вызываю лифт, нажимаю первый этаж и жду, когда кабина спустится вниз.
На улицу выхожу, как пьяный, даже не сразу ориентируюсь в том, где припарковал свой автомобиль. Нахожу его с третьей попытки, достаю брелок, снимаю сигнализацию и залезаю внутрь, правда, сразу хочется обратно на холод, потому что в голову сразу лезет всякий бред.
Она в столице. Работает моделью и рассчитывает на контракт в компании, где работаю я. Хочет быть моей моделью? По тому, как удивилась, когда меня увидела, понимаю, что не знала о том, кто фотограф. Но она так откровенно позировала и стреляла глазами, что я понял – хочет, чтобы я им был.
Твою ж мать!
Я, конечно, лучший, но это не меняет того факта, что незаменимых нет, а она… она, как назло, идеально вписывается в эту линейку одежды для женщин за тридцать. Деловая, стильная, сосредоточенная и до сексуального красивая. Я на пару мгновений замер, понимая, что не ошибся, что передо мной действительно Аня. Хотелось тут же сжать руки на ее шее и то ли перекрыть ей кислород, то ли впиться в ее рот поцелуем и возбудить до гортанных хрипов и криков с моим именем на губах.
Я все еще помню, какая она на ощупь, на вкус, помню ее запах, который почувствовал снова, когда мы столкнулись у выхода. От мыслей меня отвлекает стук в окно автомобиля.
– Так и будешь стоять под зданием? – смеется Леня, обходит машину и садится на соседнее сидение.
– Тебя подвезти? – спрашиваю, приподнимая одну бровь.
– Да нет, я на машине, – улыбается он. – Поговорить бы. Может, в кафе?
– А давай тут? – предлагаю, не желая куда-то идти.
– Вы знакомы, да?
– С кем? – делаю вид, что не понимаю.
– С Анной.
– С чего ты взял?
– Ты, вроде бы, не слепой, – хмыкает Леонид. – Она же и фотогеничная, и красивая, а ты рогами уперся в “не буду”, “не подходит”.
– Я не упирался, – пожимаю плечами. – Слушай, просто не понравилась она мне. Ничего личного.
– Руслан, я знаю тебя три года. И за это время ты ни разу не позволил себе такого обращения к девушкам, будь они трижды страшные и не подходящие. Обычно ты мягко с ними прощался, а тут…
– Я был без настроения, – пожимаю плечами и завожу двигатель, давая понять, что разговор окончен и мне пора ехать.
– Она будет у нас работать, – заявляет он.
– Я рад, – хмыкаю и добавляю уже спокойнее. – Правда, рад. Она идеально подходит.
– А ты? – уточняет Леонид. – Останешься?
– Так быстро ты от меня не избавишься, – смеюсь и киваю на дверь. – Давай это, в другой раз поговорим. Я спешу.
Он выходит из моей машины, и я выруливаю с парковки. Дорога до дома занимает каких-то десять минут с учетом пробок. Заезжаю на парковку, занимаю свое место и поднимаюсь в квартиру. Может, и правда нужно было принять предложение Лены приехать, раз уж она согласилась? Я соврал о том, что не завожу отношения на работе, я в принципе завожу их редко. Чаще знакомлюсь с девушками на один вечер. Даже не ночь, потому что за последние шесть лет в моей кровати ночевала только одна женщина. Моя мама, когда приезжала в гости. Я не мог себе позволить поселить ее в гостиной, поэтому уступал ей спальню. Девушек я в квартиру не привожу, за редким исключением одной единственной, которая, стоит мне переступить порог квартиры, тут же оказывается у двери со словами:
– Ну наконец-то ты приехал!
Оля топчется на расстоянии метра, переступает босыми ногами по холодному паркету и улыбается.
– Снова без тапочек? – киваю на ее ступни и, хмыкнув, бросаю обувь. – Одень, простудишься.
Она быстро обувает тапки и прислоняется спиной к стене.
– Я ужин приготовила.
– Я рад, но пока не голоден.
Она поникает, вздыхает, стараясь не слишком громко, но я все равно безоговорочно улавливаю это едва слышный звук.
– Прости, – подхожу к ней ближе, обнимаю. – Прости меня, слышишь? Я не хотел?
Она лишь всхлипывает и обнимает меня крепче. Все мои проблемы куда-то мигом улетучиваются, потому что я чувствую, как плечо становится мокрым.
– Эй, – ласково отстраняю ее от себя. – Все нормально, у меня проблемы на работе просто.
– Точно? – она смотрит на меня своими зареванными глазами, и я чувствую себя последним мудаком, который за день превысил уровень мудачества, как минимум, в сотню раз.
– Точно, мышка, вытирай слезы и сыпь давай свой ужин.
Она быстро ковыляет на кухню, а я иду в ванную, закрываясь на ключ. Опираюсь руками о раковину и смотрю на себя в зеркало. Сглатываю, умываюсь и выхожу на кухню, чтобы поужинать, хотя кусок в горло не лезет. Просто… это нужно сделать, чтобы не расстраивать Олю.
Она живет у меня последние полгода, а до этого мы общались года четыре по интернету. Оля со своим багажом проблем за плечами, и я, вроде как, помогаю ей с ними справиться. Когда полгода назад она позвонила мне и сказала, что ей некуда пойти, я безоговорочно предложил ей свою квартиру. Сказал, что она может пожить у меня столько, сколько захочет, и она осталась.
Выгонять ее сейчас было бы неправильно, да и как-то не хочется. Она создает уют и заполняет ту пустоту, которая образовалась дырой в моей душе. Оля не помогает, не лечит и не уменьшает ее, она просто складывает туда свою заботу, опеку, переживания обо мне и свое присутствие, не позволяя думать о всякой хрени и срываться. Для нее я – спасительный круг, парень, который помог ей в трудную минуту. Она не знает, что на самом деле спасла меня от вечного забвения, если бы не ее сообщение четыре года назад со словами:
“Привет. Снова грустишь?”
И смайлик в конце. Я настолько залип, что даже не понял, как отошел от края, наглухо отказавшись от идеи сделать последний шаг в никуда.